Каэр-Морхен на Асхане

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.

Однокрылый

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

1

  • Автор: Однокрылый
  • Краткий миг во власти света посреди кромешной тьмы
  • Однокрылый
  • Зарегистрирован: 2013-01-19
  • Приглашений: 0
  • Сообщений: 320
  • Уважение: [+20/-0]
  • Позитив: [+25/-0]
  • Провел на форуме:
    4 дня 19 часов
  • Последний визит:
    2013-11-02 23:00:01

Примерно 717 год, Третье Затмение, война

Однокрылый проснулся от боли – пожалуй, это было самым худшим пробуждением из всех, которые только можно было себе вообразить. Простонав что-то невнятное, ангел попытался для начала открыть глаза, но обнаружил, что ничего не видит. Страх пробрал до самых костей. «Силы небесные, я что, ослеп?».
Левая половина тела отзывалась ноющей болью и наотрез отказывалась подчиняться.
- Осторожней, - услышал он приятный женский голос. – Если будешь вертеться, мне придётся тебя перевязывать заново.
- Кто ты такая? – мгновенно накинулся на неизвестную ангел – не физически, так словесно.
Он всегда так делал, считая, что лучшей защитой может быть только нападение.
- А это сейчас важно?
- Да, потому что ты – дракон, - прошипел Однокрылый, почувствовав, как его лба коснулся холодный компресс. – У меня на вас нюх!
- Да, это так, - ему показалось, что в тоне девушки послышалась улыбка. – Меня зовут… - она замешкалась. – Называй меня Марицией. Впрочем, как я и сказала, это совсем не важно, потому что сейчас ты будешь спать.
- Что? Нет!
Ангел попытался ухватить драконницу за руку, но вслепую получилось лишь коснуться то ли подола её платья, то ли края куртки – без зрения было тяжеловато определить. Ткань, похожая на шёлк, тут же выскользнула из ослабевших пальцев Однокрылого.
- Нет, ты не посмеешь! Сначала скажи мне, кто ты, и что я тут делаю!
- Какой же ты сумасбродный, прямо как мой брат! – раздражённо сказала девушка прежде чем произнести слова усыпляющего заклятия.
Окончания ангел не услышал – так и уснул, а его протянутая рука безвольно обвисла.
…Следующее пробуждение отличалось от предыдущего только тем, что Однокрылый смог видеть. «Кажется, я зря паниковал. Может быть, моё зрение восстановилось, а может быть, в тот раз просто была ночь». Предметы пока были расплывчатыми, цветоопределение работало плохо, поэтому всё вокруг напоминало выцветшую картину.
Ангел осмотрел и ощупал себя целой правой рукой – голова была перебинтована. Похоже, он крепко треснулся черепушкой. Левая рука была зафиксирована и болталась на перевязи на шее, а шевелить левым – белым – крылом было выше всяческих сил. Кажется, его тоже  забинтовали.
Мариции рядом не было, и Однокрылый решил попытаться как минимум сесть. А там, кто знает, может, удастся найти оружие и сбежать?
Он помнил, что случилось, лишь обрывками. Битва была жаркой, и в какой-то момент Однокрылого оттеснили грифоны. Левое крыло оказалось серьёзно повреждено –звери порвали связку, а остальное уже сделала высота. Однокрылый держался, сколько мог, но в конечном итоге его немаленький вес не смог удержаться на повреждённом крыле.
Знатно же он шмякнулся… Странно, что вообще жив остался – скалы там были весьма острыми. Видимо, вовремя подобрали. Но уж, надо думать, не ради того, чтобы отпустить подобру-поздорову - всё-таки он вражеский военачальник. Скорей всего, будут допрашивать, тянуть информацию – как только немного подлатают.
«Надо сваливать отсюда», - твёрдо решил Однокрылый, собирая все силы в кулак. Неизвестно, сколько он лежал в этом лекарском шатре – может, пару дней, а может, и месяц…
Попытка сесть на складной походной кровати получилась не очень удачной – вокруг всё закружилось, затошнило.
- А, ты опять проявляешь строптивость? – строго сказала Мариция, входя.
Только теперь Однокрылый смог её рассмотреть – стройная небольшая девушка с серебряными, как у него самого волосами.
- Ляг немедленно, - она легко толкнула ангела, и тот мешком упал на подушку.
- Что вы собираетесь со мной делать? – прохрипел он.
- Для начала – лечить, - пожала плечами Мариция. – А потом – не знаю. Это уже не моё дело. Я лишь поставлю тебя на ноги.
- Я тебе враг, дракон, - раздельно сказал однокрылый, неловко устраиваясь на животе и давая девушке возможность обработать многочисленные порезы и ссадины. – Я убиваю таких, как ты. А ты меня лечишь. Неужели тебе не хочется…
- Нет, - беспечно перебила его Мариция. – Не хочется мне ни мести, ни возмездия. Сейчас моё дело – сохранить жизнь, а не оборвать её. Я лечу и охраняю тебя, так что терпи.
Дни шли за днями. Драконница приходила и уходила, ежедневно проверяя состояние Однокрылого (который сейчас был поистине однокрылым!), делая перевязки, компрессы, давая лекарства, обрабатывая раны. Она могла бы сойти за лекаря, однако же Однокрылый никогда не забывал, как легко она его усыпила в самый первый раз. Сейчас он ничего не мог ей противопоставить – меч у него, конечно же, забрали, браслеты тоже.
Однокрылый начинал ненавидеть своё состояние и эту треклятую палатку. Уйти он никуда не мог из-за слабости  – ему сейчас и охрана была не нужна. Оставалось только лежать и думать… Интересно, битва всё ещё идёт или демоны проиграли? Ведь если бы проиграли драконы – они бы отступили, разве нет? Но день ото дня ничего не менялось, снаружи было тихо, лишь иногда по вечерам бряцали доспехи и неразборчиво бормотали что-то воины.
Со своим пламенным нравом Однокрылый просто не мог успокоиться. Мариция же загадочно молчала, игнорируя все вопросы, не обращая внимания на любые выпады ангела – очень было похоже, что она неплохо закалена в словесных дуэлях. Со временем Однокрылый перестал к ней лезть, поняв, что ничего не добьётся. С этих пор они разговаривали на темы, не имеющие никакого отношения к войне.
А ещё ангелу всё больше начинало казаться, что девушка кого-то ему напоминает. Чем больше восстанавливалось зрение, тем сильнее было это чувство. «Это глупости, - решил он строго. – Она просто примелькалась тебе».
- Почему ты так заботишься обо мне? – не выдержал Однокрылый однажды. – Ты, должно быть, знаешь, что я бы тебя не пожалел.
Мариция передёрнула изящными плечиками:
- Мне, так или иначе, надо тебя вылечить, хочу я того или нет. Я могу нарочно делать так, чтобы тебе было больнее, но… Знаешь, ведь излишняя жестокость – это признак трусости и слабости. А я не считаю себя трусихой и слабачкой.
Ангел не нашёлся с ответом. Нахмурившись, он молчал до следующего визита драконицы… которого так и не случилось.
…Мариция должна была прийти утром, но она задержалась. Однокрылый с удивлением осознал, что привык к её визитам, к её голосу и прикосновениям… и когда она внезапно не пришла, он насторожился. Как выяснилось – не зря, потому что вскоре снаружи послышались восклицания, вроде:
- Они идут сюда!
- Что им тут надо, здесь же только раненые…
- Асха всемогущая, помоги нам! Это конец!
«Демоны», - мгновенно понял Однокрылый. Все голоса были женскими, из чего он сделал вывод, что палатка стоит на отшибе вместе с ей подобными – судя по всему, это был полевой лазарет. И оборонять его было просто некому. «Так вот почему я не слышал голосов воинов… их просто нет! И если демоны идут сюда, то получается, их… совсем нет. Они либо в другом месте, либо уже мертвы».
Послышался голос Мариции:
- Спокойно. Я с вами. Раненые себя защитить не смогут, и мы с вами это знаем. А значит, это придётся делать нам.
- Давайте просто отдадим им этого… - прозвенел голос одной лекарки. – С одним крылом, - ангел прямо увидел, как девушку передёрнуло. В её голосе это отразилось уж очень ярко. – Тогда они уйдут.
- Мы никого не отдадим, - командирским тоном сказала Мариция. – Демоны даже не знают, что их военачальник жив, они здесь не за ним.
- Тогда зачем же ещё?..
- Чтобы добить нас.
«Нападать на лазарет… но это же… подло…» - мелькнуло в голове у Однокрылого. Впрочем, здравомыслие подсказывало, что демоны вполне могли сделать что-то подобное… более того, удивительно, что они не предприняли этого раньше.
Однокрылый вдруг осознал, что воспринимает демонов, как противников. «Что за дьявол? - возмутился он мысленно. – Они найдут меня и уж точно не убьют…».
А как же Мариция и другие? За последние дни Однокрылый словно бы ушёл в сторону от войны. Оказался на третьей стороне – той, что вечной незримой рукой была рядом с двумя цапающимися армиями, чтобы подбирать на поле боя выживших и выхаживать их, вне зависимости от того, друзья они или враги.
«Они убьют беззащитных раненых и девушек-лекарок, - соображал он. – Но… Так ведь нельзя поступать. Это… бессмысленная жестокость! Нельзя убивать того, кто не может тебе ответить! Тем более что в этом нет никакого смысла!».
Тем временем, суета снаружи усиливалась:
- Нам бы немного задержать их, - обнадёживающе сказала Мариция, впрочем, бравады в её голосе было больше, чем реальной уверенности. – Сюда скоро подойдут наши воины.
Однокрылый осторожно сел, а затем и встал. Долго на ногах он, правда, не удержался – от слабости, всё ещё не покидавшей его тело, так толком и не очухавшееся от сильнейшей травмы, а также с непривычки, ноги его подогнулись, и ангел упал на пол, успев только поджать под себя повреждённую левую руку. Зашипев от боли и досады, он продолжил попытки встать.
«Им не справиться самим, даже учитывая, что среди них драконица. Я должен…» - стискивая зубы и продолжая шипеть, ангел стал медленно, но верно подниматься.
Тем временем снаружи уже слышались грубые голоса демонов – они были совсем близко. «Ещё немного…» - Однокрылому удалось подняться на четвереньки, затем, опираясь на кровать, он принялся полноценно вставать на ноги. Он как сквозь туман слышал крики и звуки схватки… нет, это нельзя было так назвать. Это была резня, самая настоящая. Полноценно сопротивляться могла одна лишь Мариция, которая, судя по рёву и шороху крыльев, приняла свой истинный облик. И всё-таки, этого было мало.
Однокрылый встал на ноги. Быстро влез в сапоги, которые оказались здесь же, поискал глазами хоть что-то, что могло напоминать оружие – разве что опора палатки. Не колеблясь, ангел выдрал её, заставив шатёр просесть, а затем на предельной для себя нынешнего скорости вышел-вывалился наружу. Держать шест (опора больше всего походила именно на него) правой рукой было неудобно и непривычно – ангел был абсолютным левшой, и потому отчётливо понимал, что этой палкой он может разве что кого-нибудь испугать. Так, чтобы справиться с профессиональным воином – навряд ли. Откровенно говоря, он сейчас больше напоминал калеку, опирающегося на костыль.
Глазам Однокрылого предстала страшная картина. Полумесяцем стоящие белые палатки лазарета кое-где обагрились кровью. Рядом валялись искорёженные и вспоротые трупы девушек-лекарок. А небо почернело – бесы тучей налетели на серебряную драконицу. Что-то закапало на растрёпанные серебристые волосы ангела. «Дождь?..».
Это была тёмная кровь. Вместе с большими каплями на землю сыпались трупы мелких зараз.
Однокрылый понимал, что даже если он и сможет сейчас взлететь, то так высоко с раненым крылом он не поднимется. Да и что он сделает вооружённым до зубов бесам? Каким бы он ни был сильным… ему нужен хотя бы меч. Нет, он бы мог, конечно, разбинтовать крыло, попытаться взлететь и погибнуть, но капитан привык решать вопросы не с помощью пробивного энтузиазма, а подключая железную логику. «У неё ведь нет шансов!.. Но мой браслет... Если он здесь…» - ангел похромал к одной из девушек – та была ещё жива.
- Моё оружие, - чётко сказал он. – Где моё оружие? Оно в лазарете или в лагере?
- Это всё из-за тебя, проклятье… - с губ девушки по подбородку стекала кровь.
- Где моё оружие? – Однокрылый даже чуть потряс лекарку. Она была уже обречена, а Марицию ещё можно было спасти.
- Палатка… за мной… склад…
Большего от неё добиться было уже нельзя. Ангел зашёл в палатку – действительно, среди всяких хозяйственных мелочей мирно покоились его плащ, ремни, пояс, перевязь с Масамуне, браслеты и даже серебряная пряжка. «О, дьявол, вот где только моему клинку не доводилось быть… но среди котелков, круп и медикаментов – ещё никогда!» - не удержался ангел от иронии. Схватив только меч, защёлкнув браслеты и спрятав в карман брюк дорогую сердцу пряжку, Однокрылый выскочил на улицу.
Меч чуть ли не впервые казался обузой – ангел чувствовал себя так по-идиотски, словно пытался есть правой рукой. Кисть подрагивала от тяжести сверхдлинного клинка – левой рукой он никогда не чувствовал ничего подобного.
Впрочем, рассуждать об этом было некогда. Доли секунды ему хватило, чтобы решить – в ближней схватке он сейчас не боец. Подняв руку и всё ещё сжимая в ней рукоять Масамуне, Однокрылый прицельно высвободил заряд молнии. Ещё, ещё один. Затем в ход пошло заклинание ледяной глыбы – и снова молния. Бесы, никак не ожидавшие атаки от своего же военачальника, сыпались с неба, как перезревшие плоды могут сыпаться с дерева, если чуть-чуть потрясти ствол.
- Тебе это с рук не сойдёт, предатель, - прошипел один из воинов перед тем, как Однокрылый отделил голову от его тела, добивая.
- Может, и предатель, - сказал капитан. – Но не трус и не слабак. Не такой, как вы.
Из бесов не ушёл ни один – кого-то разорвала на клочки драконница, кого-то убил Однокрылый. Однако и сама Мариция тяжело упала на землю – ангел достаточно разбирался в физиологии драконов, чтобы сказать – она не жилица. Из разодранной артерии толчками выходила кровь – уже не так интенсивно, как раньше, и это было страшно, потому что являлось показателем того, что немного её там и осталось. Накладывать жгут было просто поздно…
Большие глаза с узкими, как и у самого Однокрылого, зрачками, закатывались под чешуйчатые веки, стекленели.
- Зачем?
- Это… бессмысленная жестокость, - прошептал Однокрылый.
Он сидел на мокрой земле, перепачканный в драконьей крови и понимал, что всё было бессмысленно. Эта драконница, хотя и была с самого начала всего лишь его охранником, выходила его, дала возможность снова жить, а не сдохнуть среди неизвестных скал.
- Они убьют тебя… те и другие… - из груди Мариции вырвались нехорошие хрипы. – Демоны – за отступничество, драконы – за то, что ты – это ты…
- Они не узнают. Никто не узнает. Я скажу всем, что убил тебя.
- Мой брат… должен знать… иначе он найдёт тебя… и будет мстить за то, чего ты не делал.
- По-твоему, он мне поверит?
- Они идут…
Однокрылый оказался на ногах – удивительно быстро по сравнению с тем, как он пытался встать ещё совсем недавно – адреналин боя действовал лучше любого лекарства. Он действительно слышал приближающиеся звуки, и, судя по голосам, сюда шло то самое подкрепление, о котором и говорила Мариция в самом начале.
«Я должен уходить. Сейчас же!» - билась в голове мысль.
Он дёрнул бинты на крыле. Похоже, сегодня ему всё-таки придётся полетать… хочет он того или нет. Или даже не так – может он или нет.
Ангел шевельнул крылом – оно отозвалось болью.
- Вот и проверим, действительно ли я соответствую своему прозвищу, - буркнул себе под нос ангел. Он кинул последний взгляд на Марицию – в глазах его мелькнуло сожаление. – Сиять… ярче звезды… - прошептал он одному ему понятные слова. – Огонь… не погаснет!
С этими словами он размахнулся и отсёк уже мёртвой драконнице голову.
- Мариция! – раздались крики солдат, без сомнения, видевших это действие. – Нет!
Неловко закинув Масамуне правой рукой в кольцо на спине, он подхватил свой поистине незаслуженный «трофей».
- Стой, мерзавец! Ты не посмеешь уйти!
- Остановите меня, - холодно бросил Однокрылый.
Несколько больших прыжков – и вот он уже у края скалы. Раскинув крылья, он сорвался вниз. «Дурацкая затея… снова ведь упаду», - успел подумать он.
Однако повреждённое крыло, вопреки ожиданиям, выдержало. Было больно, катастрофически больно ловить воздушные потоки, кроме того, немаленькая голова мёртвым грузом тянула вниз – во всех смыслах, и подчас хотелось выть, но Однокрылый сдерживался. Главное – он летел.
Ветер хлестал в лицо даже на той небольшой высоте, на которой летел ангел. Он высушивал глаза и выметал из головы всякие ненужные мысли и воспоминания. «Хорошо, что есть ветер», - подумал ангел, вздыхая.

- Молодчина, - Кха-Белех затянулся сигарой, сквозь дым, смотря на сидящего в кресле напротив ангела. - Ты блестяще показал себя в войне Третьего Затмения, Драконоубийца.
Архидемон был доволен. Ещё одна война, ещё одна ступень в его плане. Не больше, и не меньше.
- Как, ты говорил, её звали? Мариция?
- Мариция, - повторил ангел, сохраняя ледяное спокойствие.
Внешне и внутренне. Он научился это делать - всё-таки обманывать Кха-Белеха - совсем не то, что обманывать солдат в армии. - Серебряная драконица, - уточнил он.
- Знаешь, я даже не знаю, поздравить тебя с таким удачным трофеем, или посочувствовать, - философски заметил Властелин. - Этой головой ты нажил себе не самого приятного врага.
Однокрылый передёрнул плечами.
- Какая разница, меня полмира терпеть не может. Я не думаю, что станет сильно хуже от того, что кто-то меня ненавидит чуть больше, - он разогнал рукой дым. - Кто же этот враг?
- Ты ведь участвовал в первой Огненной? Тогда ещё на другой стороне? - Кха-Белех фыркнул. - Даю подсказку. Во время той заварушки она и два её старших брата крепко отделали Аватара Ургаша,  Каламита. Тот, впрочем, тоже в долгу не остался. Одному сломал шею, а другому так повредил левую лапу, что он до сих пор вылечить не может.
- Ммм... - замешкался Однокрылый.
Если бы голова его не была занята другим, он бы, конечно же, догадался. А так слова Повелителя удачно проскочили мимо ушей.
- Серебряный дракон с поганым характером и повреждённой лапой. По твоим рассказам, в своё время ты был секундантом во время его дуэли с Уриэлем.
- Амон'Сулат, - прошептал Однокрылый. - Так они - родственники?
"Мой брат... должен знать"
"По-твоему, он мне поверит?"
"Этот - точно не поверит", - ангел едва не расхохотался. До чего наивна была эта драконница! Мила, но наивна. Кто угодно, только не Дрейкорд, и кому угодно, только не ему, Однокрылому...
- Совершенно верно. Келебрин-Дрейкардос вар Амон'Сулат, в простонародье - Дрейкорд, её старший брат. И, кажется мне, вы ещё попортите друг другу крови...
- Всенепременно, - Однокрылый растянул улыбку на лице.
- Ладно, оставим это... пока что. Ты показал себя отличным воином, Однокрылый. У меня хватает блестящих полководцев. Тот же Аграил. Я мог бы сделать тебя одним из них. Но что-то мне подсказывает - ты будешь мне полезен несколько  в ином плане. - Кха-белех выпустил кольцо дыма. - Ты прекрасно сражаешься в одиночку, или командуя небольшой, но хорошо сплочённой и подготовленной группой. Я слышал, первый отряд, который тебе поручили, ты за войну натренировал прямо до совершенства. Я предлагаю тебе стать лейтенантом моей гвардии... пока-что. А там, возможно, дорастёшь и до капитана.
- Спасибо, Повелитель, с радостью, - ангел склонил сребровласую голову, забитую сейчас вовсе не повышением по службе.
...Когда все формальности были улажены, он шёл по коридору, невидяще глядя перед собой.
«Итак, Однокрылый... - твёрдо сказал он сам себе. - Ты подставил сам себя. И подставил, надо сказать, очень крупно - но разве не этого ты хотел?».
Весь мир верит в то, что он убил Марицию. Он отрубил её голову и принёс Кха-Белеху, бесы убиты молниями... а на разрядах не подписано, чьи они. Вряд ли кто-то будет так настойчиво копаться в месте происшествия, что заметит, что головы бесов отсечены Масамуне... двойной заточкой он оставляет слишком специфические следы.
Дрейкардос и прежде был его врагом. Теперь же… этот дракон сделает всё, чтобы самолично вырвать его разноцветные крылья.
«Хорошо же. Хорошо. Не думай, что я буду оправдываться перед тобой! - в бессильной ярости подумал ангел. – Не думай, что меня вообще хоть сколько-нибудь это волнует!».
Но почему-то очень хотелось вцепиться себе в волосы.
…Всё случилось так, как и сказал Кха-Белех. Прошло более ста лет, Однокрылый с Дрейкордом ещё не раз встретились, разжигая взаимную ненависть всё больше.

Отыграно с Кха-Белехом

Отредактировано Однокрылый (2013-03-07 11:32:13)

+1

2

  • Автор: Однокрылый
  • Краткий миг во власти света посреди кромешной тьмы
  • Однокрылый
  • Зарегистрирован: 2013-01-19
  • Приглашений: 0
  • Сообщений: 320
  • Уважение: [+20/-0]
  • Позитив: [+25/-0]
  • Провел на форуме:
    4 дня 19 часов
  • Последний визит:
    2013-11-02 23:00:01

Война Древних

Идейные вдохновители. Личное. Смотреть и слушать не обязательно.

Owl City - Shooting Star
Owl City - Embers

- Эй ты!
Тяжёлый оценивающий взгляд генерала остановился на высоком молодом ангеле. Парень выглядел нескладным и даже немного смешным – он явно был чересчур худощавым для своих «под два метра», из черт ещё не ушла подростковая угловатость. Завершающим штрихом было отросшее серебристое каре, наскоро собранное в хвост. Непослушные вихры болтались по обоим сторонам лица – нечто, похожее на чёлку.
- Да, сэр, - ангел послушно прервал спарринг и вытянулся в струнку.
- Так меч никто не держит, - Михаил кивнул на его левую руку.
- Я левша, сэр, - тихо и чётко сказал новобранец, глядя старшему по званию в глаза.
В этом взгляде не было дерзости или наглости – наоборот. Признаться, парень даже испугался. Уж наверное, не каждый день сам Михаил приходит посмотреть на тренировки «мелкоты» - новичков, которых только взяли в армию.
Но недавние события наложили свой отпечаток на молодого ангела – теперь он умел сохранять спокойствие во многих ситуациях, которые раньше бы шокировали его. Правда, это его «спокойствие» больше походило на оцепенение, храбрости-то в нём, признаться, было не так много… и всё же это всё было лучше, чем трястись и терять контроль.
- А мне всё равно, - пожал плечами Михаил. – Возьми меч, как полагается, и дерись.
- Но сэр…
На этих словах к ним обернулись все – явно или неявно. Другим новичкам даже страшно было себе представить, как это – спорить с самим Михаилом. Символом и предметом восхищения.
- Для меня это всё равно, что для вас держать перо левой рукой.
Михаил поднял брови. Он никак не ожидал подобного.
- Как тебя звать? - наконец, сказал он.
- Я не помню, сэр.
- Что это значит? – Михаил начинал сердиться. – Я, знаешь ли, не люблю особенных. Да и шутки подобного рода тоже плохо воспринимаю.
К Михаилу, спеша через ряды новобранцев, поспешил его помощник и брат, Уриэль. Шепнув что-то на ухо, он бесшумно скрылся.
- Ну что ж, значит, своё имя ты ещё себе заработаешь, - кивнул Михаил, мгновенно переменившись в лице. – Но мне всё равно не нравится, как ты держишь меч!
Опустив глаза, ангел переложил и без того неудобный одноручный клинок в правую руку.

Генерал и его брат отошли подальше, чтобы можно было спокойно поговорить.
- Скажи честно, ты его заприметил, - хмыкнул Уриэль, стрельнув глазами в сторону среброволосого ангела.
Тот раз за разом проигрывал своему сопернику. Было отчётливо видно, что держать меч в правой руке ему действительно непривычно.
- Пожалуй, - удовлетворённо кивнул Михаил. – Так ты говоришь, он из приюта и правда ничего не помнит?
- Кто знает? – Уриэль пожал плечами. – Но когда он пришёл в набор, он лишь сказал, что хочет служить. Ни имени, ни возраста, ни родного города. Мне лишь удалось узнать, что его родители погибли по вине безликих. Насколько я понял, даже ровесники знают о нём не больше.
Михаил не ответил. Он продолжал оценивающе смотреть на нескладного юношу.

…До сих пор во сне он видел разрушенный город – так непохожий на его собственный. Было странно осознавать, что вон тот дом, угол которого торчит из-за покорёженного остова дерева – это его дом, дом, где он родился.
Он и ещё несколько детей – совсем ещё маленьких – каким-то чудом спаслись. Дети плакали – нет, истошно орали, и этот звук пугающим эхом отдавался среди развалин. Ангел смотрел на пустынные улицы и понимал, что если и он сейчас заплачет – это будет конец. Соблазн был велик, зубы непроизвольно сжимались, но он держался.
«Я ведь старший…».
Потом что-то случилось, и кто-то их подобрал. Ангел ничего не помнил, кроме того что было холодно и очень хотелось есть, а ещё одна девочка никак не хотела успокаиваться – она подвывала даже во сне. Они долго ехали в какой-то повозке – девочку приходилось успокаивать и укачивать, потому что без этого она никак не хотела замолкать. Казалось, запас слёз в ней нескончаем.
Приют для сирот оказался, пожалуй, худшим местом, где он когда-либо был – хвала небесам, он почти не запомнил времени, проведённого там. В один момент он не выдержал и записался в новобранцы, не сказав про себя внятно ни слова. Да и зачем им знать? Нужен солдат – получат. А у него будет шанс отомстить безликим… и начать новую жизнь.
Мышцы правой руки окаменели до самого плеча – день тренировок дался ему нелегко. Вдобавок болела спина, непривычная к такому распределению нагрузки. Но все эти мелочи сейчас не волновали ангела.
«Я научусь настоящему бою и докажу, что могу стать лучшим! Я ни в чём не буду уступать правшам!».
Солнце плавно садилось за горизонт, высвечивая последними лучами блики на серебряных волосах и ярко отражаясь от доспехов из белого металла, словно бы пытаясь расплавить их. Наручи и поножи сильно стесняли движения, кираса казалась неподъёмной, латные перчатки давно натёрли руки до кровавых мозолей.
Ангел оглядел двор для тренировок, сейчас пустой. Сослуживцы давно ушли на ужин. Он тоже хотел есть… но ещё больше он хотел доказать в первую очередь самому себе, что чего-то стоит.
Вновь удостоверившись, что никто на него не смотрит, юноша начал отрабатывать те удары, которым его сегодня научили – левой рукой. Это было куда привычней. Если б треклятые доспехи ещё так не мешались… Он чувствовал, что у него всё получается очень уж медленно. Кроме того, типовой клинок казался слишком уж коротким.
«Это лишь отговорки. Просто делай то, чему тебя учат. Никто не жалуется – и ты не будешь».

- Очень упорный, - покачал головой Михаил, словно бы он был расстроен этим фактом.
Они с братом стояли на стене, скрытые зубчатым бортиком.
- Что он вообще там делает? – спросил Уриэль, заглядывая вниз.
- Разрабатывает левую руку, - в голосе генерала послышалось удовлетворение. – Я запретил ему использовать её на тренировках – он использует своё свободное время, чтобы тренироваться так, как ему удобно. Что ж… если так будет продолжаться, он станет амбидекстром.
- Тебя это волнует?
Михаил повременил с ответом. Он смотрел на юношу, с которого уже семь потов сошло, однако он продолжал размахивать тренировочным мечом.
- Чего ты ждёшь? – Уриэль пожал плечами.
- Пока он загорится, - наконец сказал Михаил. – Это случится скоро, я чувствую.

…Первый настоящий бой состоялся куда раньше, чем планировали высшие чины – на крепость внезапно напали. Это случилось настолько неожиданно, что оборонять её было просто некому, кроме разве что новобранцев и некоторых военачальников, среди которых были Михаил и Уриэль. Враги отлично всё спланировали – они решили не просто лишить армию ангелов молодняка, но ещё и «обезглавить» её, улучив момент, когда сам генерал был практически беззащитен. Каким бы сильным и трижды легендарным не был Михаил, но выстоять в одиночку против отряда безликих он бы не смог, а новобранцев никто в расчёт и не брал.
Жертв было много – солдаты были не обучены, не готовы. Что такое несколько месяцев тренировочных боёв? Ничто. Тем более что настоящая схватка оказалась совсем не похожа на то, что ребятам втолковывали на занятиях – ни правил, ни чести, ни чего-то подобного. Бой вообще больше напоминал уличную свалку…
Впрочем, как позже выяснил юноша без имени, родины и прошлого, любой бой напоминает именно её. Определить бы, где свой, где чужой…
Он точно помнил, что в процессе его затоптали свои же ребята. Да так, что подняться больше он не смог. Он лежал, придавленный тяжёлым трупом, не в силах пошевелиться в неудобных доспехах.
Под рукой удачно оказался ремень от кирасы. Дёрнув его, ангел почувствовал себя свободней – даже дышать стало легче. Он рванулся вверх и оказался на ногах.
- Чтоб я ещё раз… - зло сказал он, блестя необычными глазами – зрачки их были узкими и вертикальными, как у кошки.
Юноша в ярости посшвыривал с себя все железяки, оставив лишь наплечники – ремни находились в подмышках, а значит, снимать их было дольше всего. Перчатки по здравому рассуждению было решено оставить, однако ангел твёрдо решил, что в следующий раз он будет использовать обычную кожу, без латных пластин.
Подхватив меч – по привычке в левую руку, он бросился в бой так, словно был берсерком. Как раз рядом кипела схватка - толпа безликих напала на кого-то одного, яростно отбивающегося от них. Отсюда было не видно, кто это, но юноше было наплевать. Он в данный момент просто хотел поубивать как можно больше этих тварей…
Зря он, что ли, всё это время жертвовал своими свободными часами? Чтобы сдохнуть от руки первого же противника?
- Не дождётесь, мать вашу! – выкрикнул он и ударил с разворота.
«Меч бы подлинней…».

- Загорелся, - удовлетворённо кивнул Михаил, пряча улыбку.
Нападение было удачно отражено, крепость постепенно восстанавливала свой привычный режим жизни. Братья снова наблюдали со стены за тренировками новобранцев, причём взгляд Михаила был прикован к тому самому ангелу, который за прошедшую битву заработал себе не только настоящее имя, но и право драться удобной для него рукой, ни от кого не скрываясь.
Всё-таки спасти своего генерала – это честь и похвала, выражающаяся не только в словах. Теперь его знали, как Разящего – причём не только свои же, но и безликие.
- Ммм… - неуверенно промычал Уриэль, меняя брату бинт на руке. – Что-то изменилось?
- Разве ты не заметил? – удивился генерал. – Только посмотри – он совсем другой. Теперь главное, чтобы этот огонь не погас.
Уриэль только неопределённо пожал плечами, мельком глянув на юношу. Лично он ничего не заметил.

И снова пустынный двор и садящееся солнце. Удар – такой яростный, словно Разящий собрался разрубить луч. Ещё удар по невидимому противнику. «Так никогда не научиться… В этих моих тренировках нет и десятой доли настоящего боя…». Удар с разворота – неожиданный звон – его меч наткнулся на препятствие.
Разящий отпрыгнул в немом ужасе – он не слышал, как подошёл Михаил. Его левая рука была на перевязи – след недавнего боя, но это не мешало ему твёрдо держать клинок правой рукой.
- Я смотрю, тебе нравится изводить себя, - сказал генерал с полуулыбкой. – Посмотрим, чего ты стоишь, - он нанёс широкий восходящий удар.
Разящий не сплоховал и блокировал его, однако явно не рассчитал силу – даже с одной рукой Михаил мог бы уложить его на обе лопатки, не напрягаясь. Что он, в общем-то, и сделал.
Из молодого ангела вышибло дыхание – он лежал, пытаясь прийти в себя, и слушал спокойный голос генерала.
- Если уж хочешь тренироваться до упаду, так хотя бы делай это правильно, - вздохнул Михаил. – Поднимайся и пошли за мной. Думается мне, одноручный или даже полуторный меч – это ну совсем не твоё оружие. Мы подберём тебе что-то более… соответствующее твоему характеру. И да, я разрешаю тебе не носить доспехи, если они так уж тебе не нравятся.

…Ветер взметнул длинные, спускающиеся до самой поясницы серебристые волосы. Мягким потоком они легли на белую кожу плаща, укрыв плечи. Разящий окинул взглядом свой отряд, командиром которого он был назначен совсем недавно. Разведотряд, всего две дюжины ангелов – но ему казалось, что это много.
«Я справлюсь».
Ему казалось, что вот только вчера Михаил взял его под крыло, сделав своим учеником. Это предложение так никогда не было произнесено вслух, но все как будто досрочно согласились на него. Словно вчера всё это было – Разящему дали настоящий двуручный меч, подходящий и по росту, и «по характеру», как выразился генерал. С таким клинком было куда удобнее, и всё-таки Михаил качал головой.
- Ты ещё найдёшь своё оружие. Но пока пользуйся этим.
Разящий очень быстро пристрастился размахивать мечом только одной рукой. Учителю это не нравилось, он настаивал на том, что стоит развивать и вторую руку тоже.
- Вот уж не знаю, верить этому или нет, но говорят, что амбидекстры более уравновешены. Словно это как-то влияет на голову – на эмоции и способность мыслить.
На это Разящий только пожимал плечами. Он никак не мог приучиться держать меч в правой руке. Максимум – помогать себе ею.
Казалось, ещё только вчера были тренировки – настоящие, а не то, что он когда-то так называл. Разящий неизменно падал на землю, сжимал зубы и снова вставал, обдирая руки, вытирая лицо от пыли. Он никогда не сдавался.
Были и настоящие бои, причём не раз. Разящий заматерел, теперь никто бы не назвал его сопливым новобранцем. Повышения не заставляли себя долго ждать, и вот, наконец, у него уже был свой отряд.
Подумать только… как много времени прошло! Ветер снова взметнул отросшие волосы. Рука в белой кожаной перчатке потянулась к подвеске на поясе – подарок учителя, своего рода талисман на первую самостоятельную миссию. Это была ничем не примечательная цепочка с несколькими голубыми бусинами и серебряным пёрышком внизу.
Разящий стиснул её в руке, точно набираясь уверенности, хотя сомнениям не было сейчас места в его светловолосой голове.
- Запомни, ты должен сиять ярче звезды, ярче солнца, - сказал ему Михаил, передавая подвеску. – Будет время, когда жизнь будет жестока к тебе. Когда солнце зайдёт, когда вокруг будет черно и мрачно. Будет ещё война, будут кошмары и слёзы в твоей жизни, и меня не будет рядом, ученик мой. У тебя будешь только ты и твоё пламенное сердце. Всегда храни эту страсть. Стремись ввысь и не дай огню погаснуть.
Разящий вновь поднял глаза на своих воинов. Пора.
- Огонь… не погаснет, - сказал он тихо, а затем добавил громко: - Выступаем!

- Не может быть… - пересохшими губами шептал ангел в который раз.
Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Уриэль замолчал, чтобы его голос перестал отдаваться в голове Разящего. Он был на грани того, чтобы закричать «Заткнись!» - и ударить брата своего учителя. Ударить сильно, наотмашь.
Лишь бы тот перестал говорить такие глупости.
А потом бы вдруг сказал, что это шутка, или что он ошибся… или что это вообще сон.
- Нет… не может быть…
- Это правда, - безжалостно закончил Уриэль.
Разящий смотрел на свои ладони, сейчас непроизвольно сжимавшиеся в кулаки. Где он был, когда всё случилось? Почему его не было рядом? Однажды он уже спас Михаила – так почему же в этот раз его не оказалось за спиной учителя? Почему он медлил?
- Мы с тобой не спасли его, - продолжал тем временем генерал. – Это наша с тобой вина, понимаешь?
Разящий кивнул, опустив голову. Длинные волосы закрыли лицо. Он закусил нижнюю губу, так и не увидев, как лихорадочно блестят глаза Уриэля. Будь он не так сосредоточен на своих собственных чувствах, он бы понял, что с генералом что-то явно не так.
- Не спасли – значит, убили, Разящий, - сказал он уверенно, тогда как пальцы его комкали какой-то лист бумаги и, казалось, не могли остановиться. – И нам придётся искупить это. А нашим врагам – заплатить за это.
Ангел опустил голову ещё ниже, задавленно кивая, не в силах произнести ни слова. Предательские солёные капли скатились по щекам – Разящий зажмурился, чтобы не дать волю эмоциям.
- Ты со мной?
- Я… сделаю всё, что требуется, - прошептал ангел, с трудом сглатывая рвущиеся наружу слёзы.
На плечо Разящего опустилась тяжёлая рука.
- Я надеялся на тебя, знал, что у тебя хватит благоразумия не слушать этих идиотов, говорящих о призрачном мире. Готовься. Нам многое предстоит сделать…

0

3

  • Автор: Однокрылый
  • Краткий миг во власти света посреди кромешной тьмы
  • Однокрылый
  • Зарегистрирован: 2013-01-19
  • Приглашений: 0
  • Сообщений: 320
  • Уважение: [+20/-0]
  • Позитив: [+25/-0]
  • Провел на форуме:
    4 дня 19 часов
  • Последний визит:
    2013-11-02 23:00:01

Некоторое время после окончания Войны Второго Затмения

Идейный вдохновитель

Gregorian - World Without End

Старый наг не мог бы назвать ни одной убедительной причины, почему он ещё не выгнал наглеца, который так до сих пор даже имени своего не назвал. То есть, он, конечно, представился, но это мало смахивало на имя. Разящий – да разве ж так себя называют?
Ангел сидел перед ним, глядя неистово пылающими глазами прямо в спокойные глаза нага, а тот неторопливо вспоминал, как этого «гостя» вообще сюда занесло.
Его подобрали рыбаки в прибрежных водах и еле откачали – он был совсем плох. По его словам, попал в шторм, да в такой сильный, что и крылья не спасли.
- Похоже, сама Шаласса была против твоего визита ко мне, - пожал плечами наг, отпивая чай из пиалы.
-  Похоже, что так, - равнодушно ангел в ответ. – Зато теперь я точно знаю, что я на верном пути.
Наг промолчал, снова взглянув в глаза Разящему. Верно, именно они и были причиной того, что бывший кузнец ещё не вытолкал гостя взашей, а усадил за стол, налил душистого чаю и выслушал его. Глаза эти привлекли его не своей необычностью – за долгую жизнь старый наг повидал множество самых разных глаз.
Нет. Они привлекли его тем самым огнём, что он заметил в самом начале. Ангел словно пылал изнутри, его что-то вело, и было ясно – он не уйдёт, пока не получит нужного.
- Что ты хочешь? – прямо спросил наг.
- Мне нужен меч.
- Я больше не продаю мечи.
- Если бы я хотел купить себе оружие, я бы пошёл в магазин. Но я оказался здесь не зря, ты сам это сказал.
- Не надумал ли ты спорить с богами, Разящий? – сощурился наг.
- Нет. Это боги надумали спорить со мной, - так звучал ответ – удивительно спокойно, никакой дерзости.
Только пламя в глубине зрачков взметнулось сильнее, заставляя старого кузнеца внутренне содрогнуться. «Как? Почему это пламя ещё не выжгло его дотла? Откуда он вообще берёт горючее для него?».
Взгляд скользнул ниже – к руке в белой перчатке, судорожно сжавшей подвеску на поясе.
- Идём, - наконец сказал наг. – Я дам тебе то, что ты хочешь.

Разящий всё ещё слышал их – Стихийных драконов. И видел себя – до чего унизительно он выглядел! Чего только он не обещал им, подумать только… но этого богам оказалось мало.
Вот теперь им станет много. Он обещал себе, что встанет самой большой костью в их драконьих глотках. В их, и их детей, их верных подданных, какого бы цвета ни была их чешуя.
Он просил не так много. Жизнь учителя в обмен на то, что они бы сами попросили, даже если бы это была его собственная жизнь. Но они не захотели. Что ж… сами виноваты, пусть теперь молятся… кому? Сами себе? Асхе?
Не имеет значения. Разящий доберётся и до неё, если потребуется.
Он ушёл из армии ангелов, бросив всё и сломав свой клинок, прошедший с ним так много битв. Естественно, узнав, что Разящий собирается хотя бы думать против Эльрата, его тут же посчитали предателем. Оставаться дальше среди своего народа не было никакого смысла.
Нужно было искать другого союзника… но для начала Разящий хотел наказать того, чья рука посмела подняться на Михаила. От осознания того, что убийца спокойно расхаживает по Асхану и в ус не дует, ангел просто зверел, становясь неуправляемым.
А для того, чтобы отомстить – в том числе и Стихийным драконам, ему нужен был меч. Да не всякий ширпотреб, а настоящее оружие, заслуживающее внимания.
На островах наг ангел оказался по глупой случайной неслучайности. Как оказалось, не всегда хорошо иметь такие огромные крылья – в борьбе со стихией его потрепало знатно, правое крыло и вовсе потеряло довольно много перьев и теперь его сильно саднило.
После того, как Разящий немного оправился от своего внеочередного «купания», он тут же выспросил у рыбаков о том, кто живёт поблизости. Как выяснилось, вынесло его в довольно пустынную местность. Кроме маленькой рыбацкой деревушки здесь был только домик на отшибе, в котором, сколько другие себя помнили, жил старый наг-кузнец, давно отошедший от дел. Рыбаки отговаривали ангела от посещения, качали головами, уверяя, что тот никого не принимает у себя уже много лет, ведя отшельнический образ жизни, однако Разящий всё равно решил попытать счастья.
Кузнец оказался не просто старым, а древним, как сам мир - неизвестно, в чём там вообще держалась душа.
Разящий так и не узнал, где экипаж торгового судна, на котором он плыл – погиб ли, спасся ли? Это его, признаться, не волновало. Ангела в данный момент уже ничего не волновало, ведь кузнец привёл его в оружейную.
«Ты говорил, что мне нужен меч, подходящий по характеру… кажется, я нашёл его», - Разящий восхищённо разглядывал тонкий сверхдлинный изогнутый клинок, лежащий в отдельной стойке в самом дальнем углу. Тем не менее, изумрудный взгляд ангела сразу же выхватил из всех именно его.
- Я знал, - вздохнул кузнец. – Я с самого начала знал, что ты пришёл за ним…
- Что ты хочешь за него? – выдохнул Разящий, не отводя взгляда от очаровавшего его оружия.
- Чтобы ты его забрал, - голос нага вдруг надломился, он посмотрел на меч, как на чудовище. – Забери его, юноша! И я смогу найти покой.
Ангел тряхнул серебристой гривой и вопросительно воззрился на нага, ожидая более подробного рассказа. Тот вздохнул.
- Когда я был совсем молодым мастером, мне повезло увидеть падающую звезду. Вся горящая, она упала в море – я достал её оттуда. Её металл был чернее ночи, я сплавил его с серебристым мифрилом и выковал своё лучшее оружие – Масамуне, - наг поднял глаза на меч. – Но он так и остался в этом доме, в этой самой комнате, на этой стойке. Я мечтал, что этот меч достанется герою Асхана, тому, что меч этот будет так же знаменит, как и его хозяин… но никто так и не смог взять его. С течением лет я понял, что хочу на покой, но этот проклятый меч своим жаром не отпускал меня. Ему нужен хозяин.
- Но почему никто до сих пор не забрал его? – не понял Разящий.
- Меч был сильнее них всех. Масамуне – не простой клинок, он только для пламенного сердца. Если однажды его хозяин отчается, он не сможет поднять клинок. Кроме всего Масамуне сделан из горящей звезды, и в нём есть своя жизнь. Но жизнь эта – нездешняя, звёзды ведь светят высоко в небе. Тот, кто возьмёт его в руки, никогда не станет прежним.
- Я не боюсь!
Ангел решительно сделал пару шагов в стойке, но наг преградил ему дорогу.
- Подумай дважды, Разящий! Я не знаю, что случится, потому что сам никогда не прикасался к нему, кроме как во время работы.
- Ты хочешь, чтобы я забрал его – так я заберу.
Он больше не медлил. Рука ангела коснулась рукояти меча, и в тот же миг он почувствовал, что ничего удобнее в своей жизни не держал.
«Я нашёл, учитель. Тебе бы понравился этот меч», - в душе танцевала бешеная радость, места которой уже не было уже очень давно.

Старый наг смотрел в окно, провожая взглядом статного ангела. Оглянулся на пустую стойку – больше ничто не мешало ему покинуть этот мир…

…Он не стал дожидаться, пока заживёт крыло – ушёл с острова при первой же возможности и отправился на поиски убийцы Михаила. «Если надо, я и с одним крылом справлюсь. Мой враг не уйдёт от меня», - так думал он, и его мыслям вторило тонкое пение стали Масамуне.
Однако казалось, крыло и не думало заживать. Линька успешно продолжалась, с новыми перьями было как-то тяжеловато. Впрочем, это было сейчас не то, что волновало ангела.
Хоть бы и вообще без крыла остаться – какая разница? Да, для обычного ангела остаться без неба – всё равно, что остаться без жизни, но ведь он – не все. Он совсем другой.
…В тот момент, когда он стирал с лезвия Масамуне кровь мерзавца, посмевшего убить его учителя, он заметил новые перья в своём несчастном покалеченном правом крыле.
Они были чёрного цвета.
Нельзя сказать, что он не ожидал этого – все, вставшие на путь тьмы, рано или поздно сталкиваются с этим. Перья меняют свой цвет. Но… Ангел осмотрел второе крыло – перья в нём по-прежнему были белее первого снега и, судя по всему, совсем не собирались выпадать.
«Кто же накажет меня за мой поступок? Ты что ли, калека однокрылый?» - так сказал ему тот, чья окровавленная голова валялась сейчас у его ног.
- Пожалуй, да. Я. Однокрылый, - тихо сказал он, поднимаясь и убирая Масамуне в кольцо на спине.

В белом ходят только победители и святые – Однокрылый не был ни тем, ни другим, поэтому давно поменял цвет своей одежды, и теперь предпочитал всему чёрную кожу. Победить – он ещё не победил, что же до святости… одно то, куда ангел сейчас пришёл, перечёркивало всё.
- Добрый день, Повелитель, - он почтительно кивнул Кха-Белеху, могущественному демону
В движениях Однокрылого присутствовало уважение, но отсутствовало подобострастие. Ангел, распространяя ни с чем не сравнимый сладковатый запах подтухшей крови, поднял мешок, в котором явно лежало что-то круглое.
- Мне кажется, вас это заинтересует.
Кха-Белех изучающим взглядом рассмотрел своего гостя. Что-то в последнее время ангелы стали частыми гостями в Шио. Сначала Сара, теперь этот… с разноцветными крыльями.
- Повелитель? – в голосе Принца без Трона слышалось ехидство. – Не рановато ли, двуцветный?
- Моё имя – Однокрылый, а не двуцветный, - поправил демона ангел, расчехляя продолжающий «благоухать» предмет. – Вы это не искали, часом?
Архидемон посмотрел на своего гостя чуть более внимательно.
- Антон, герцог Грифона… теперь уже бывший, как я понимаю. Значит, это твоих рук дело. Будь добр, убери трофей в мешок, не порть мне ковёр кровью.
Кха-Белех скрестил руки на груди.
- Однокрылый, значит… Ты в курсе, что прикончил брата одного из моих лучших агентов, а?
Ангел подчинился, убрав голову. Он безразлично пожал плечами.
- Я признаюсь, что не очень-то думал об этом. У меня были личные мотивы, - ангел решил сказать правду. – И всё же я решил как минимум поговорить об этом с вами.
«Не «об этом», а обо мне, конечно же», - мысленно поправил себя Однокрылый. Да, о нём и его возможной пользе демонам. Кха-Белех слыл действительно умным правителем, он просто не мог не заметить такого убийцу, как он, не мог пропустить мимо.
- Понимаю.  Хорошо, ангел, я понял твой намёк. Да, убить герцога Грифона и остаться при этом в живых под силу не каждому. И, раз уж ты притащил его голову ко мне, стало быть, хотел впечатлить… - архидемон проницательно посмотрел собеседнику в глаза. – Почему ты пришёл именно  ко мне? Я не Наместник Хаоса, не Князь. Я всего лишь тот, кого называют Принцем без Трона. И, раз уж на то пошло, почему ты решил отречься от Стихийных Драконов?
- Не Князь, может быть. Пока. Ты собираешь вокруг себя лучших – и я хочу быть среди них. Я хочу служить тебе. Что до Драконов – они не дали мне того, что я у них просил – что же, я возьму это сам, без их помощи. А их при любом удобном случае отправлю в небытие.
- Значит, общий враг. Никаких верований в Хаос  и тому подобное, - Кха-Белех улыбнулся краями губ. Ему начинал нравиться этот воин. - Тем лучше. Ненавижу фанатиков, но уважаю профессионалов. А ты, похоже, таким являешься. А теперь по поводу твоих размолвок с драконами, - демон прищурился. - Я знаю о биографии твоей жертвы... достаточно, чтобы судить кое о чём. В его жизни было не так много поступков, которые могли бы довести ангела до кровной мести. Один из них - участие в убийстве архангела Михаила.
Однокрылый стиснул зубы и снова сжал серебряную висюльку-крылышко.
- Да, это так. Но какая вам до этого разница?
- Мне есть разница,  - отрезал Кха-Белех. - Я должен знать, какие скелеты в шкафу несут люди, идущие ко мне на службу. А теперь, если копнуть ещё дальше... Уж не в воскрешении ли учителя тебе отказали Драконы, а, Разящий?
Старое имя пощёчиной ударило Однокрылого. «Что ж, надо признать, он действительно умён. Это даже хорошо. Ненавижу бестолковое командование – слишком привык к идеальному».
- Может быть, - сжал он губы, однако ответил всё-таки спокойно. – Но всё это в прошлом, как и моё старое имя, как и моя старая служба в армии ангелов… как и моё крыло, бывшее когда-то белым.
- Хорошо сказано. Итак, предположим, я тебе верю. И да, признаю, ты смог меня заинтересовать. Не каждый день мне предлагают свою службу ветераны Войны Древних и Огненной Войны, - демон на минутку прикрыл глаза. - Будем откровенны друг с другом. Мне что-то не верится, что ты останешься мне верен, в случае, если тебе удастся добиться своего и вернуть Михаилу жизнь. Со своей стороны, я очень не люблю предателей. У тебя есть выбор. Ты сейчас можешь развернуться и уйти, я тебя не остановлю. Или можешь пойти ко мне на службу. Но запомни. Я уничтожу тебя в ту же секунду, когда пойму, что ты меня предал. До этого же момента... Предлагаю работать, как партнёрам. Я уважаю мастеров своего дела и обеспечу тебя необходимыми условиями для работы.
Однокрылый вновь почтительно склонил голову, прикрывая глаза.
- Я согласен. И да – я не из тех, кто бежит. Я их тех, кто ценит сотрудничество. Я рад, что мы друг друга поняли.
- Взаимно, - Кха-Белех протянул руку для рукопожатия.
«Он ведь и правда это сделает. Уничтожит меня, не моргнёт и глазом, - осознавал ангел, пожимая руку Кха-Белеху. – Впрочем… посмотрим, как сложится. Что-то мне подсказывает, это будет длительное сотрудничество».

Отыграно с Кха-Белехом

Отредактировано Однокрылый (2013-03-16 19:50:53)

+1

4

  • Автор: Однокрылый
  • Краткий миг во власти света посреди кромешной тьмы
  • Однокрылый
  • Зарегистрирован: 2013-01-19
  • Приглашений: 0
  • Сообщений: 320
  • Уважение: [+20/-0]
  • Позитив: [+25/-0]
  • Провел на форуме:
    4 дня 19 часов
  • Последний визит:
    2013-11-02 23:00:01

Ещё до конфликта с безликими и во время него
Охранник - пожилой ангел по имени Адриан - давно не помнил такой ночи. С небес хлестало, как из ведра, грохот стоял такой, что стёкла в окнах сторожки дребезжали, а молнии вспыхивали так часто, что охранник уже начал беспокоиться, как бы чего не подпалило.
Впрочем, при таком дожде возгорание было делом проблематичным.
Больше для проформы, чем для надобности, Адриан выглянул в окно. Он был уверен, что никого не увидит, однако про очередной вспышке заметил фигуру подростка - он бежал к его сторожке сквозь безжалостные струи и грохот.
«Ещё один беглец?» - с сомнением подумал Адриан.
Эти дети с завидной регулярностью пытались сбежать из приюта. Зачем - оставалось неясным. Вроде бы здесь они были накормлены, одеты, защищены от безликих, от других опасностей...
Большинство из них, выбравшись, совершало одну и ту же ошибку - они пытались искать своих родителей, в результате чего и были пойманы либо в конторе, заведовавшей списками беженцев, либо по пути к ней. "Неужели не понимают, что если бы их родители или хотя бы какие-нибудь дальние родственники были живы - их не отправили бы сюда?" - зевнул охранник, шаркая к двери и открывая её.
Всё это повторялось не один десяток раз. Дети раз в месяц пытались перелететь ограду, он их ловил. Такова его работа...
Однако этот парень бежал к его сторожке сам, не иначе! Он скользнул за порог, закрыв за собой дверь и стоя на коврике – с него текло. Юноша продрог до костей – его мелко потряхивало.
Ему было лет четырнадцать, может, чуть больше - сложно определить в этом возрасте, ведь они начинают вытягиваться вверх слишком быстро. При взгляде на него сразу поражали его глаза цвета изумруда, имевшие необычные узкие зрачки. Сейчас они расширились от полумрака тесной сторожки, освещённой всего одной свечой.
Также невозможно было не заметить его белоснежные крылья – большие, пёрышко к пёрышку. Такие, как правило, указывали на чистый род. По крыльям очень легко было отличить ангела-аристократа от ангела-простолюдина, к которым и принадлежал сам Адриан. У него они были небольшие, а перья скорей светло-серые, нежели белые.
Охранник с сомнением воззрился на паренька. «Пожалуй, у меня возникли бы трудности, если бы этот попытался сбежать так, как это обычно делают все. Догнать его было бы непросто… Хотя с другой стороны, он всего лишь беженец, летать его как следует никто не учил. Не аристократ же он, в самом деле».
Юноша откинул со лба мокрые пряди - на его голове красовалось невразумительное давно не стриженное каре или что-то вроде того - как там узнаешь, когда он промок насквозь? - и пронзительно посмотрел на охранника.
- Ну? – довольно потёр тот руки. - Убегать надумал? Хочешь, я подскажу тебе, куда идти?
- Хочу, - ответил парень. - Мне нужно в...
- Я знаю, - не дослушал Адриан. - Туда, где хранятся списки беженцев, чтобы узнать, живы ли твои родители.
- Не глупи, - лицо юноши перекосило, словно от боли. - Они мертвы. Я хочу добраться до отряда новобранцев.
Охранник посерьёзнел. Если до этого всё происходящее казалось не более чем шуткой, то сейчас... Это совсем не смешно, знаете ли!
- Тебе сколько лет?
- Не твоё дело, - огрызнулся парень. - Так скажешь мне, как туда попасть?
Он держался нагло, разговаривал с охранником, который был старше его в несколько раз, как со слугой. «Может, и правда, какой-нибудь аристократ? – закралась мысль Адриану. – Бастард или… чем Эльрат не шутит, может, у него и вправду всех убили? Вроде как докладывали о каком-то напрочь уничтоженном городе…».
- Эй-эй-эй! - Адриан замахал руками. - Конечно же нет! Ты что, в свои тринадцать или четырнадцать, или сколько тебе там, собрался с безликими сражаться?
- Уже пятнадцать, - хмуро отозвался пацан. - С половиной, - зачем-то добавил он, глядя исподлобья.
- И что, думаешь, вырос? - охранника вся эта ситуация не на шутку разозлила. - Иди домой, пока я тебя туда не прогнал.
Громыхнул гром, поглотив часть фразы юного ангела.
- ...это не мой дом и никогда им не был. Может, так нам удастся поговорить по делу?
Парень распахнул мокрый ворот типовой дешёвой рубашки - такие были у всех приютских мальчишек. В тусклом свете горящей свечи заиграла гранями звеньев цепочка из белого металла. На ней болталось такое же кольцо - с первого взгляда было видно, что оно велико парню. Адриан аж рот открыл.
- Белое золото! Откуда у тебя это? - он протянул руку к кольцу, но парень оказался проворнее - отпрыгнул на шаг.
- Не твоё дело. Нравится? Будет твоим, если снабдишь меня информацией.
И Адриан не устоял. Да и кто бы устоял перед безделушкой, которая и в период войны и кризиса стоила весьма недёшево, а через пару десятков лет вообще превратилась в музейную ценность? Но увы, старый ангел об этом так и не узнал - он сбыл её сомнительного вида перекупщикам раньше едва ли не за минимальную цену, лишь немного поторговавшись.
А юноша с необычными глазами и здоровенными крыльями ушёл в бушующую ночь, вооружённый лишь своей твёрдой решимостью поступить в армию и отомстить за смерть родных.

Он действительно рос в семье аристократов – влиятельных и очень богатых. Юноша с детства знал – его жизнь будет устроена. Как единственный и любимый сын, он унаследует всё то, что сейчас принадлежит его отцу – самому влиятельному ангелу в городе и не последнему лицу при дворе.
Кроме прочего, ему в жёны едва ли не с раннего детства была обещана дочь другого влиятельного ангела. Или же это он ей был обещан в мужья – сказать точно было сложно. Объединение семей было на руку всей аристократии, так что за взрослением детишек пристально следило множество любопытных глаз – и взгляды эти отнюдь не были полны праздного любопытства.
Ведь от брака зависело будущее.
Так что дело было за малым – подготовиться к важной миссии, обучиться всем необходимым навыкам и в достаточной степени социализироваться, чтобы чётко понимать поставленные задачи и видеть пути их решения через психологию окружающих. Во всяком случае, так считал отец мальчика, который с самого начала и поощрял общение сына с другими детьми, многие из которых были ниже его статусом.
Даже не просто поощрял – он объяснял сыну, что тот должен показать себя лидером «малокрылых» (так обычно самая чистая аристократия звала тех, кто помельче - полукровок, бастардов, выбившихся в люди, не очень влиятельных, небогатых), должен поучиться сначала на них, пока есть время, не тратить свою юность на игры. Чтобы потом знать, как лавировать среди всевозможных капканов аристократии.
И мальчик следовал совету родителей. Мать была согласна с отцом, однако лишь в одном их мнения расходились – она, как женщина, не могла позволить, чтобы её ребёнок рос в обстановке бесконечной учёбы и напряжения. «На игры тоже должно быть время», - так она говорила мужу, кладя мягкую ладонь на его руку.
Мальчик много времени проводил среди сверстников, заодно общаясь и со своей будущей женой, носящей на шее цепочку с обручальным кольцом из дорогущего шантирийского белого золота. У него и у самого было такое. Они были парными, с гравировками имени по внутренней части и с рисунком крыльев на внешнем ободе. Если сложить их вместе, рисунок получался законченным, без этого – лишь по половине. Это было одно из ангельских суеверий, предвещавшее крепкий и долгий брак.
Руа – так звали девочку. Она была на четыре года младше своего жениха, но кого это будет волновать через каких-то полвека? Что вообще такое полвека для ангела?
Когда дети начали потихоньку входить в переходный возраст, вся аристократия затаила дыхание. Чем старше становилась девочка, тем она была красивее. Волосы её были в цвет перьев – белоснежные, почти перламутровые – фигурка тонкая, подтянутая, улыбка очаровательная, а глаза большие и голубые, как небо.
У мальчика же всё чётче проявлялись фамильные черты – прямой тонкий нос, изящный разрез изумрудных глаз, высокие скулы, волевой подбородок. Волосы его, вопреки ожиданиям, не спешили темнеть, оставаясь серебристыми под цвет кольца, болтавшегося на шее. Через пару лет, когда он уже будет считаться мужчиной, а не юношей, они отрастут до плеч и будут красить его, как настоящая драгоценность.
Они были идеальной парой – так считали все. Ангелы очень ценили красоту, в том числе и внешнюю. Для всего общества это значило немало.
Мальчик был уверен – его детство счастливое. Многие бы крылья отдали за такое. У него было всё: родители, роскошное поместье, друзья, невеста, а на горизонте маячило замечательное будущее.
Но однажды всё изменилось. Предвестьем грозы стали слова отца:
- В мире становится неспокойно, сын.
- Что случилось? – с вежливым интересом спросил мальчик.
- Помнишь, мы говорили о конфликте с безликими? Из последних новостей ясно, что они не остановятся и могут даже напасть. Это политика, но ты должен быть готовым. В этом случае твоё умение разговаривать не поможет. Тебя спасёт только благоразумие.
Юноша не воспринял информацию всерьёз. Он неплохо знал географию ангельских земель… да неужели ж безликие доберутся сюда? Как-то не верится. Если и будет удар, то по окраинам.
Однако его отец, похоже, был другого мнения.
- К твоим тренировкам добавляется ещё один час физических нагрузок. Конечно, я не думаю, что они нападут… и всё же, если это случится, я хочу, чтобы ты мог защитить себя, с оружием или без. И ещё… я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь. Когда всё случится, ты не должен идти домой. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, ты не должен возвращаться. Спрячься и не выходи, не ищи нас с мамой. И не плачь, когда поймёшь, что потерял нас. Ты уже взрослый, ты мужчина – нельзя плакать.
Юношу словно молнией ударило от слова «когда». Он не стал переспрашивать, уточнять у отца, потому что слишком боялся получить тот самый ответ.
Слишком боялся услышать, что безликие не «может быть нападут» а обязательно нападут.

После этого жизнь вновь пошла своим чередом – ровно столько, чтобы обмануться и не быть готовым. Мальчику казалось, что отец сказал это всё просто так, или, может быть, он ошибся (взрослые, как он знал, ведь тоже частенько ошибаются), или всё пошло не так, как было предсказано…
День за днём всё шло как обычно. Занятия, тренировки, общение… Руа. Сейчас они дружили, однако в этом году мальчику исполнялось пятнадцать. Постепенно он начинал понимать, что смотрит на неё немного иначе – не как обычно смотрят на друзей. А ещё через пару лет подрастёт и она. Им пророчили свадьбу как раз в это время. Никто не был против.
Но не настало никаких «через пару лет» и даже «через пару дней». Ничего не настало в тот день, когда почернело небо – парень так и не понял потом, что это было. Он понял лишь одно, да и то не сразу – безликие пришли.
Он, Руа и ещё несколько ангелов-подростков были почти в центре города, когда всё случилось. В первый момент было весело и необычно, а когда полыхнул первый дом, стало страшно – неимоверно страшно, так, как ещё никогда не было. Детям потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что произошла катастрофа. Все бросились врассыпную, поддаваясь инстинкту, пытаясь куда-то успеть за взрослыми которые, казалось, бежали и летели во все стороны сразу.
- Всем стоять! – крикнул юноша, понимая, что теперь тут главный он. Как самый старший, самый рослый, самый подготовленный. Некому теперь позаботиться о них – всё взрослое население отражает атаку… а точнее безрассудно погибает. И ничем помочь уже нельзя.
- Я хочу домой… - заплакала девочка – ровесница Руа. – К маме…
- Ты будешь делать, что я скажу, - у парня тряслись руки, но голос его был твёрдым. Он обернулся, понимая, что может видеть отсюда угол своего дома… но тот квартал уже полыхает. – Никто не идёт по домам, - сжав зубы, сказал он, вспоминая слова отца. - Иначе и вас убьют тоже. Нам надо искать выживших и поскорее выбираться отсюда…

Никто не смог бы сказать, как долго они бродили по родному городу, который в одночасье стал чужим, полным непонятных опасностей, трупов, крови и гари. Многих тошнило, многие порывались проведать родителей. Ещё не один раз юному ангелу, взвалившему на себя тяжесть лидерства, пришлось популярно объяснить, что у ни у кого из них больше нет родителей.
Казалось, всё это заняло целую отдельную жизнь – жизнь, в которой не было места для раздумий, для печали и щемящей тоски по родителям. Шорох – прятаться. Стоны – пытаться помочь. Открытое пространство – бежать, помогая себе крыльями. Теперь вся жизнь состояла из одного инстинкта – спастись.
У него когда-то были родители? Неужели это было ещё только сегодня с утра? Не может быть…
Им удалось найти нескольких раненых, которым они уже не смогли помочь и девочку-простолюдинку – совсем ещё маленькую. Если бы её силы не были на исходе, она бы обязательно громко плакала, и всю группу бы давно обнаружили. Но девчонка просто тихонько подвывала, теряясь на общем шумовом фоне.
Медленно петляя и избегая открытых пространств, они приближались к окраине. Здесь было спокойнее, видимо, безликие пришли не с этой стороны.
- Все хорошо летают? – спросил юноша, останавливаясь и оглядываясь.
До этого он не давал команду на взлёт, чтобы не быть замеченными раньше времени.
- Она – вряд ли… - тихо прошептал кто-то, указывая на малышку.
- Я её тогда сам понесу, если это наша единственная проблема, - ответил их предводитель.
- Подожди.
К нему подошла Руа и посмотрела в глаза.
- Ты хочешь покинуть город? – шёпотом спросила она. – А как же… здесь дом и…
- Пойми, у тебя больше нет дома. Нет родителей. Так же, как и у меня, - горько сказал ей ангел.
- Я не могу просто взять и улететь, я должна удостовериться… пожалуйста… - на её глаза навернулись слёзы. Она опустила взгляд, взяла своё кольцо, приложила его к кольцу жениха так, чтобы совпал рисунок. – Ведь если это правда – у меня никого больше не осталось, кроме тебя. Некому заботиться обо мне. Я должна знать, что родителей и впрямь больше нет.
«Я её будущий муж… я не могу бросить её», - парень кивнул, взяв её ладони в свои.
- Полетели. Высоко. Нас там не увидят, - на миг он и сам поверил в свои слова. -  Слетаем – и вернёмся… хотя я всё же не думаю, что тебе стоит на всё это смотреть. Но раз ты хочешь – я не смогу тебя оставить.

- Это была плохая идея – снова возвращаться в город… прости меня… - морщась от боли, прошептала Руа.
Они даже не долетели до её дома, напрасно думая, что в воздухе их не заметят. Их очень быстро сбили – Руа повредила крыло и больше не могла летать. И сейчас они затаились за углом здания, среди кустов, понимая, что их жизни висят на волоске.
Девочка полусидела, опираясь на стену, и старалась не плакать, держась лишь на честном слове. Она чувствовала силу своего жениха – и не хотела быть хуже.
- Мы от них оторвёмся, да? – Руа вдруг улыбнулась.
- Непременно, - парень улыбнулся в ответ, хотя обстановка тому совершенно не способствовала.
На самом деле у него было ни одной идеи, как теперь выбраться из создавшегося положения. Вокруг было полно безликих, они следили за землёй и воздухом, в их арсенале была магия, а у двух подростков – только три крыла на двоих и одно раненое, неустанно заливающее горячей кровью руку юноши, сидящего на коленях вплотную к Руа.
«Я должен что-то предпринять», - понимал парень, но правильное решение не спешило приходить в его серебровласую голову. Бежать? Лететь? Прятаться? Что теперь делать?
- Надо выбираться, - наконец решил он. – Вставай. Я помогу тебе лететь, мы должны уходить отсюда, возвращаться к остальным.
Он подал руку девочке и осторожно помог подняться на ноги, затем взял за талию.
- Готова? Давай, взлетаем.
Руа била здоровым крылом, как могла, каждое же движение больным причиняло ей боль, однако с поддержкой она справлялась.
- Надо подниматься выше, - сказал парень, заметив безликих. Можно было не гадать, они их тоже заметили.
Они поднялись максимально высоко, насколько смогли. Руа боязливо вцепилась в воротник рубашки юноши – она на таких высотах ещё не летала.
- Вниз не смотри, - предупредил он её. – Летим скорее.

Их полёт тоже стал отдельной небольшой жизнью – жаль, недолгой. Почему-то именно в эти моменты, которые стали последними, юноша вдруг осознал, какая Руа на самом деле красивая, даже когда плачет.
А когда улыбается – вдвойне.
И она улыбнулась:
- Мы ушли от них, да? Теперь всё будет хорошо? – спросила она, когда они начали снижаться.
- Да. Всё хорошо, - кивнул парень.
- Спасибо тебе…
Их подвело то, что пригород они считали безопасным… может, он таковым и был полчаса назад, ещё до того, как они решили вернуться. Но не сейчас. Юноша не успел понять, было ли это заклинание или другое оружие: он почувствовал, как руки Руа на его шее слабеют, едва она договорила последнюю фразу.
Она больше ничего не успела сказать, просто её чистые голубые глаза закатились, а тело обмякло. К тому моменту, как они коснулись земли, Руа была уже мертва.

Всё дальнейшее было как-то смазано. Он ушёл от безликих – ведь он остался в живых? Вновь собрал детей, успевших разбрестись кто куда, вёл их куда-то… и всё время крутил в руках кольцо с гравировкой «От любящей Руа» и половинкой рисунка крыльев. Он не мог забыть её глаза.
Они проскитались несколько дней – уставшие, голодные, вымотанные, потерявшиеся. Плакали все, кроме него, самого старшего. Он лишь крепче стискивал зубы, а перед глазами снова вставало лицо Руа – вот она живая, улыбается сквозь слёзы – а вот уже мёртвая, лежит на земле.
Затем небольшой отряд детей нашли «доброжелатели», отправившие их в приют. Как только детей сгрузили в повозку, большинство тут же заснуло, лишь младшая девочка по-прежнему поскуливала. Кажется, она от шока вообще разучилась говорить. Старший же юноша так и смотрел пустым взглядом куда-то в ночь.
Двойкой лошадей управлял немолодой ангел, рядом с ним сидела полноватая женщина.
- Город полностью уничтожен, - прошептала она. – Сожжён дотла. У этих детей нет теперь ничего – ни дома, ни родителей…
Мужчина поддакнул, а парень встрепенулся. «Дом… родители…». Он попытался вспомнить, как они выглядят... и не смог. Вспоминался угол дома в полыхающем квартале, слова, которыми его напутствовал отец, мёртвая Руа.
«Не может быть! Я же… я же… кто я?». Он попытался вспомнить собственное имя, но в голове были всё те же картины – безликие, кровь, трупы, пожары.
Парень откинулся на спину, лёг. Ночная мгла начинала расходиться, открывая звёзды.
Никогда ещё небо над головой не казалось ему таким пустым.

Отредактировано Однокрылый (2013-11-02 21:40:08)

+2

Страница: 1